В зале — напряженная тишина. Посередине сцены — кресло. В нем сидит человек в маске. Это Сальери.
“Сейчас вы услышите мое последнее сочинение, — объявляет он. — “Смерть Моцарта, или Виноват ли я?”
Начинается спектакль. Рядом, в двух шагах от тебя, разыгрывается трагедия. Ах, как он, Сальери, хотел сочинять гениальную музыку. Не получилось. А рядом — юный легкомысленный Моцарт шутя смог сделать то, на что у него, известного композитора, мастера, уходили годы и годы…
Михаил Токарев, заслуженный артист Республики Казахстан, признался мне, что он любит своего героя Сальери. На его взгляд, Сальери вел свою борьбу не с Моцартом, не даже с Господом Богом, который не дал ему гениальности, а с самим собой. Да и справедлива ли эта сценическая версия к Сальери?
Мне как-то довелось побывать на родине Моцарта в австрийском городе Зальцбурге, и я до сих пор помню, как наш экскурсовод эмоционально доказывала, что Сальери просто оклеветали. Что он был совсем неплохим композитором, великолепным педагогом, прекрасным другом, помогавшим после смерти Моцарта его семье…
И какое, казалось бы, дело сегодняшнему зрителю до той давней истории, согласно которой одному человеку досталось все — успех, талант, любовь, а другому — только крохи от всего этого, но в день спектакля в театре всегда аншлаг, потому что тема гениальности и серости, добра и зла, славы и забвения вечна, как мир, волнует все поколения.
…Отец Миши был военным архитектором, когда-то строил атомный полигон, семья жила в Семипалатинске. Жили недалеко от театра, в котором главным режиссером работал Игорь Константинович Вишневский. Он очень любил детей, организовал в Доме пионеров драматический кружок, где занимался и Миша. Потом этот кружок превратился в театр юношеского творчества (ТЮТ) им. Ленинского комсомола и в 17 лет Миша вместе с ТЮТом приехал в Алма-Ату на гастроли. Выступали со спектаклями в пионерских лагерях, в домах культуры. Гастроли юных семипалатинских актеров совпали с гастролями Московского Художественного театра. Шел 1965-й год, Миша впервые пришел на спектакль знаменитого театра, посмотрел “На дне”, в котором играли прекрасные актеры Ливанов, Грибов, другие классики нашей сцены, и ушел потрясенный соприкосновением с настоящим искусством…
Затем учеба в театральном училище в Новосибирске, заочно — на филфаке в пединституте, работа в Омском драматическом театре. И с учебой, и с работой ему очень везло. В училище работали педагоги из знаменитого тогда театра “Красный факел”. В Омском театре он увидел знаменитого актера Нажери Давыдовича Чонишвили в роли Сирано, и навсегда “заболел” этим образом…
Потом Михаил служил в армии в Алма-Ате, и в 1973-м году его приняли в театр Лермонтова.
С тех пор было, конечно, много ролей, но некоторые оставили неизгладимый след на всю жизнь. Например, роль Фурманова в спектакле “Так громче музыка”. Ставила спектакль режиссер Ирина Борисовна Далиненко. Это был 1975-й год, о Чапаеве ходило множество анекдотов, и режиссеру пришлось долго убеждать министерских работников, что спектакль не превратится в большой анекдот о Чапаеве. Тогда участники спектакля даже решили: “Во время репетиций — ни одного анекдота!”. Мишу ввели в спектакль не сразу. Сначала он, как говорит, играл “третьего солдата в телеге”, но затем исполнитель роли Фурманова уехал, на роль объявили конкурс, Михаил в нем принял участие и победил.
В первые годы актерской работы в театре шла лишь эксплуатация хороших внешних данных Михаила. В конце 70-х — 80-х годов его поклонницы даже образовали клуб “Токаревки” — посещали все его спектакли (тогда он блистал в роли Пабло в спектакле “Третье слово”). Р. С. Андриасян, придя в театр главным режиссером, стал решительно выводить Михаила из амплуа героя-любовника.
К чести Токарева, он понимал необходимость профессионального роста и характерные роли ему были не менее интересны.
Токарев — актер многоплановый. Например, исполнил роль Бабы Яги в спектакле “Василиса Прекрасная”. Одно время его как “Бабу Ягу” приглашали на все детские елки республиканского масштаба, за что он получил шутливое звание “Бабы Яги Республики”. Михаил с удовольствием берется за все роли, которые ему предлагают, старается дойти до сути каждой. Взять Херею в “Калигуле”, довольно сложном для восприятия философском спектакле. Один из учителей Калигулы, он видит, что его ученик пытается сделать людей свободными, используя для этого террор. И ужасается настолько, что не в состоянии уже жить в мире, в котором может одержать победу любая бредовая идея властей предержащих, — в мире, в котором нет места надежде.
Говорят, спроси у актера, какую роль он хочет сыграть, и ты узнаешь об актере все. Михаил ответил, не задумываясь: “Сирано де Бержерак из одноименной пьесы Ростана”. Сирано, действительно, потрясающий персонаж — поэт, бретер, остроумный человек… Но Миша говорит, что прежде всего в Сирано его привлекает незащищенность души…
Я спросила актера, как он относится к ролям, которые получает в театре.
— Иногда прочитаю пьесу, — ответил он, — и думаю: это мое. Так сразу “легла на сердце” роль Фердинандо в спектакле по пьесе Эдуардо де Филиппо “Не заплачу”. Я сразу как-то “увидел” этого человека. Фердинандо нельзя назвать неудачником: он — нормальный буржуа среднего достатка, у него хорошая семья, жена, дочь, дело. И своего будущего зятя он любит. Он человек не злой, но строптивый, самолюбивый и … крайне наивный. … Роль Франсуа в “Рандеву с выстрелом”, наоборот, на первый взгляд, казалась не его. Не совпадала, как он говорит, психофизика. Но указания режиссера обсуждениям не подлежат. Миша — человек добросовестный, он постарался “влюбить себя в образ”, а влюбив, стал его защитником…
Амедей в новом спектакле театра “Уроки французского” по пьесе драматурга Алена Рейно-Фуртона – пожилой скромный буржуа. Живет незаметно, жизнь его упорядочена, с женой в свое время ему не повезло. И он совсем не предполагал, что жизнь его кардинально изменится буквально в считанные дни. Он знакомится … с проституткой Катей, которая на деле оказывается доброй симпатичной женщиной, уставшей от бесконечной борьбы за свое существование, желающей стабильности, покоя, уюта. Амедей в исполнении Токарева, приняв ответственность за судьбу других людей, преображается на глазах. Он начинается чувствовать вкус жизни, понимает, что не все еще в ней утеряно, что Катя — та женщина, которую он когда-то искал… — “Ужель на склоне лет я удостоился заслуженных похвал, которых я так безнадежно ждал всю свою безрадостную жизнь?”, — говорит его герой.
“Уроки французского” — комедия, зал смеется, но это добрый смех, и я надеюсь, что у этого спектакля будет счастливая судьба, ведь он — о светлом, добром, настоящем в человеке.
Работа над ролью Франсуа в “Рандеву с выстрелом” помогла ему работать над ролью Амедея Руссо, хотя один его герой — коммивояжер средних лет, а другой — немолодой учитель французского. Актеру кажется, что и в той, и в другой пьесе он играет роль одного и того же человека, только повзрослевшего на несколько лет…
Так получилось, что три героя Миши подряд — добрые, наивные светлые люди. Случайность это или закономерность?
Когда-то он попросил Владимира Высоцкого дать ему автограф, и тот написал на фотографии: “Добра. Высоцкий”. Вот это пожелание и стало для Михаила заповедью.
— Хочется сказать со сцены людям, что как можно больше добра и света должно быть в каждом человеке, иначе и он сам, и люди вокруг него будут гаснуть… Театр — мой дом, моя семья, моя жизнь, и если бы мне пришлось начать сначала, я бы снова пришел в него…
Неожиданные вопросы
— Миша, ты часто ошибаешься?
— Язык мой — враг мой. Иногда выскажу что-то, а потом это оборачивается против меня.
— Ты участвуешь в рекламе?
— Конечно, сейчас все актеры выживают, как могут. Одно время мой голос был официальным голосом концерна “Рено”.
— Есть в актерской профессии минусы?
— Актер, к сожалению, зависит от режиссера, и жаль, что его мечты о некоторых ролях так и остаются мечтами.
— Ты — человек суеверный?
— Перед спектаклем я обязательно смотрю в щелку кулис на зрительный зал. Нахожу симпатичное лицо и говорю себе: сегодня я буду играть для него. Мой педагог всегда мне световал: “Не начинай, пока не увидишь человека, который хочет тебя слушать”.
Михаилу Токареву
Беснуется толпа, кумира вызывая,
И смокинг в клочья рвет поклонниц ураган.
На сцене жизнь бурлит от края и до края,
Вне сцены — так, игра, дешевый балаган…
В. Турунтаев