 Для начала я разложила театральные программки, которые коллекционирую с детства, и начала искать среди действующих лиц и исполнителей фамилию народного артиста Республики Казахстан, лауреата Государственной премии Казахстана Ю. Б. Померанцева, откладывать эти программки в сторону. Постепенно этих программок скапливалось все больше и больше. И, самое главное, если многие исполнители ролей из памяти стерлись, то героев Юрия Борисовича я помню в мельчайших подробностях.
В этом, вероятно, и заключается чудо театра: лучшие спектакли, лучшие актеры оставляют след в твоей душе на всю жизнь…
Вот, старшеклассницей, в 1965-м я отправилась вместе с классом в культпоход на спектакль “Дон Кихот ведет бой” по пьесе В. Коростылева — Ю. Б. Померанцев играет Дон Кихота Ламанчского, Рыцаря без страха и упрека. А вот снова Дон Кихот (я уже оканчиваю университет), на этот раз в пьесе “Человек из Ламанчи” Д. Вассермана…
Сцена из “Энергичных людей”, в которой Аристарх Петрович Кузькин — Померанцев — пытается выпить. Рюмка трясется в его руках, и чтобы поднести ее ко рту, ему, под смех зала, приходится делать ряд сложных манипуляций… В 1975-м этот спектакль по пьесе В. Шукшина стал гвоздем сезона и, насколько мне помнится, вызвал своей необычной смелостью недовольство власть имущих: его даже снимали с репертуара…
И еще — Дзержинский в “Шестом июля”, Гаев в “Вишневом саде”, Бургомистр в “Драконе” Шварца… А вот я с интересом обнаружила: Царь Иван Васильевич Грозный — в “Василисе Мелентьевне”… Диапазон у актера широчайший, и все роли, что называется, в “яблочко”…
Писать об этом артисте — сплошное удовольствие, хотя, конечно, это и очень ответственно. Впрочем, я не ставила перед собой задачу создать фундаментальный портрет артиста, который на сцене находится уже более полувека. Моя задача была гораздо скромнее — познакомить читателей с эпизодами из его жизни, поделиться впечатлениями о его игре, ну а если совсем откровенно — просто объясниться в любви замечательному актеру…
В Алма-Ату Юрий Борисович попал в годы войны — он воевал, был ранен, получил медаль “За отвагу”, и после лечения его направили в Алма-Ату. В это время там работал его дядя — знаменитый певец А. М. Курганов, жила мама. Юра поступил учиться в горно-металлургический институт, но быстро разочаровался в выбранной профессии (“Не мое это дело!”), и был принят в хор театра оперы и балета им. Абая. “Певческих способностей маловато, конечно, — сказали ему, — но раз вы племянник…”
Театральные события для Алма-Аты были тогда выдающимися. На оперной сцене танцевала Галина Уланова. Даже постоять рядом с ней было для молодых артистов великим счастьем. Сергей Михайлович Эйзенштейн снимал фильм “Иван Грозный” с Николаем Черкасовым в главной роли, и Юрию удалось сняться в этом фильме в массовке. Впрочем, на сцене в “Царской невесте” он даже исполнил роль самого Ивана Грозного. “Я выходил, — вспоминает он в интервью, данном замечательной журналистке Людмиле Енисеевой, — и грозно смотрел на Марфу, которая потом стала женой царя. Марфа пела с особым чувством: “Был страшен взор его!”
Так бы, возможно, Юра и пел в хоре, если бы его не приметила Наталья Ильинична Сац, как известно, большая энтузиастка оперы, музыки и детского театра. В 1944 году она приехала в Алма-Ату из ссылки и стала работать в оперном, ставила “Чио-Чио-Сан”. Потом она задалась целью во что бы то ни стало организовать в Алма-Ате Театр юного зрителя. Правительство республики ее поддержало, и Наталья Ильинична пригласила хориста Юру на роль Волка в спектакль “Красная Шапочка” по пьесе Е. Шварца.
Тогда все было принято делать натурально. Юрий Борисович Померанцев вспоминает, как они с Натальей Ильиничной съездили на базар и купили точильный станок. По замыслу режиссера волк на нем точил свои зубы и пел: “Зубы, зубы я точу — я девчонку съесть хочу!” На сцене были полутемно, от бруска под точильным камнем летели искры, и это, понятно, производило огромное впечатление на юных зрителей.
“Второй Черкасов родится не скоро, — потом напишет Наталья Ильинична, — может быть, никогда, но страстью к перевоплощениям, чувством юмора, обаятельной некрасивостью, вернее, полным отсутствием желания красоваться, показать себя, Юра напоминал мне Черкасова. Сколько в совместной работе с ним мы создали интересных, совсем не похожих один на другой образов!”
Сам Юрий Борисович признается, что роли никогда не давались ему легко. Он долго входит в свою очередную роль, думает над ней, старается прочувствовать до конца душу своего героя. Если все получается легко с самого начала, значит, что-то не в порядке, он снял только “первый слой”, надо копать дальше, вглубь… Роль получилась, значит, она, по его выражению, “целиком прострелена”.
У Юрия Борисовича не было профессиональной школы, которая, как мы говорим, нужна каждому актеру. Ее заменили упорство, постоянная работа над собой, неустанный труд.
“Юрий Борисович Померанцев — сущее “несчастье” для режиссера, — написал в свое время прекрасный режиссер, работавший в “лермонтовке”, М. В. Сулимов. — Он не дает продыха, он “впивается” в режиссера, он заваливает режиссера предложениями. Он ставит неистощимые вопросы, неотступно требует ответов, заставляет сосредоточивать внимание на нем, на образе, который он создает, будит режиссерскую фантазию. Потому что для Померанцева выход на сцену — это главное дело его жизни, к нему “устремлены все силы души”. И чем меньше, чем неблагодарнее роль, тем больше усилий требует она от мастера, потому что все равно она — главное дело его жизни. И если сегодня мы восхищаемся большим актером, мастером, то это потому, что здесь наглядно слились “дар божий” и упорный труд. Это единственный плодотворный и надежный путь в искусстве”.
А вот мнение об актере нынешнего художественного руководителя театра Р. С. Андриасяна: “Хорошая роль для актера та, которая дает возможность для создания разнообразия в цельности. И еще — когда соседствуют несопоставимые вещи, парадоксальность. Успех или неудача спектакля зависят от количества жизненных догадок, от способности из парадоксальности вытянуть логику. Померанцев это понимает. Но, как человек увлекающийся, иногда ищет парадокс там, где его нет. Мучается, мучает всех, забывает про автора, накручивает. А потом — неожиданный ход: следовать автору. Но это — тоже процесс…”
Прирожденный актер, Юрий Борисович иногда занимается режиссурой. Одно время увлекался испанской драматургией, поставил “Собаку на сене”, “Даму-невидимку”.
Я помню те спектакли: открывался занавес, и начиналось театральное действо в “прекрасном далеке”, где рыцари были одеты в красочные камзолы, пели под окнами своих дам серенады, и испанские дамы в роскошных нарядах были так далеки от нашей действительности, но чувств хотелось страстных, испанских, и рыцарской любви, верности…
В спектакле Рубена Суреновича Андриасяна “Испанский священник” по пьесе Джона Флетчера — современника Шекспира, — Ю. Померанцев сыграл священника Лопеса. И он действительно, как говорят актеры, купался в роли. Долго оттачивал ее. Вот как описывается в одной из театральных рецензий финал спектакля: “Гаснет свет на сцене, только тонкий прозрачный луч высвечивает сгорбленную фигуру старого священника, вечного странника по жизни. И эта щемяще-печальная нота вносит тот самый необходимый резонанс в привычный “хэппи энд”, который делает нашу жизнь прекрасной и разнообразной…”
Когда Р. С. Андриасян поставил “Скупого” Мольера, Юрию Борисовичу досталась роль скупца Гарпагона. И вновь — попадание “в яблочко”. Его Гарпагон одет в черное, потому что различные “финтифлюшки” требуют денег, он экономит даже на парике — его лысину венчает жалкий хвостик волос. Он одновременно дряхл и молод душой, ленив и энергичен. Вдохновляется, живет высшей жизнью Гарпагон лишь говоря и думая о деньгах. Вот тогда у него появляются переливы в интонации, он находит образные выражения, загорается… Ох, как это все близко сегодня нам. Ведь щедрость, величие души — талант, который не всем так просто дается от рождения.
Юрию Борисовичу Померанцеву прекрасно удалась еще одна “роль” — Учителя. Все его ученики с восторгом отзываются о его уроках, помнят каждое его слово, реплику… Процитирую некоторые из отзывов.
“Смотришь на него и диву даешься: такой запас молодой энергии, темперамента! Иной раз и позавидуешь”. “Требовательный к себе и к партнерам, всегда подготовленный к репетициям, он не выносит лжи на сцене. Во время учебы в студии работать с Юрием Борисовичем было просто наслаждением. Он находил такой “манок”, такие слова, такие сравнения, что непременно будил душу. Вспоминаю случай: однажды на одном из первых занятий по актерскому мастерству Юрий Борисович сказал нам: “Я могу вскочить на стол, встать на голову, сесть на пол (и сделал это на самом деле) и вести с вами занятия подобным образом, если только это поможет вам лучше понять то, что я от вас требую…”
Ю. Б. Померанцев поставил на Малой сцене театра “Таланты и поклонники”
А. Островского. Юрий Борисович поставил пьесу, как написано в эпиграфе к спектаклю, “со всем глубоким почтением к автору”, и у меня до сих пор сохранилось впечатление, что я в тот вечер перенеслась на “машине времени” в 19-й век, вдохнула воздух прошлого столетия, прониклась его и сейчас современно звучащими проблемами.
И сегодня, в 21-м веке, как в 19-м, считает режиссер Ю. Б. Померанцев, надо всеми способами бороться с пошлостью, которая способна захлестнуть мир.
Поэт Василий Бернадский когда-то посвятил Ю. Б. Померанцеву такие строки:
“Он — художник — скульптурен как свет
Доброты, что природой дарована.
Он с улыбками, болями жизни в родстве.
Жизнь… Он глядит на нее очарованно”.
|
