Алматы и алматинцы

В этом году Государственному академическому театру русской драмы имени М. Лермонтова исполнилось 85 лет.

А его много лет бессменный главный режиссер Рубен Андриасян отметил 80-летний юбилей.

Четвертый десяток лет на сцену театра выходит прославленный актер, чье имя ассоциируется с историей Лермонтовки, Юрий Борисович Померанцев. Сегодня мы публикуем Слова Корифея, которые мог сказать только он:

«Дорогой Рубен Суренович, мысленно я обращаюсь к Вам в эти самые важные и торжественные для нашего театра дни. Более 30 лет я работаю с Вами. И просто не представляю себе мир, в котором нет поставленных Вами спектаклей. Так дороги они для меня.

Блестящих работ было немало. Но особенно хочу отметить несколько. «Расточитель» по пьесе Лескова, «Дядюшкин сон» Достоевского, «Факультет ненужных вещей» Домбровского, «Собачье сердце» Булгакова, «Цена» Миллера и «Вишневый сад» Чехова.

Эти спектакли наполнены яркими образами, точными режиссерскими решениями и глубоко чувствующим актерским составом. Лев Толстой писал: «...Чтобы сделать что-нибудь великое, нужно все силы души устремить в одну точку». Думаю, что эта способность – чрезвычайно верный критерий в искусстве.

Помню, как в «Расточителе» блистали Геннадий Балаев, Лия Нэльская и Леонид Полохов. Их игра неизменно отмечалась жизненной правдой. Как ясным и близким до слез сделали для зрителя «Факультет ненужных вещей» талантливые актеры Лев Темкин и Евгений Попов.

А «Собачье сердце» стало просто незабываемым благодаря двум великолепным актерам, которые перевоплощались в главного героя: Геннадию Федорову и Владимиру Толоконникову.

Вижу, словно это было вчера, как органичны и подлинны были Татьяна Банченко и Лия Нэльская в классическом, а потому особенно сложном для постановки спектакле «Дядюшкин сон». И как всю остроту и сложность жизненного выбора сумели показать в «Цене» Александр Зубов, Юрий Капустин, Нина Жмеренецкая и Галина Буянова. Ну и, конечно, этот список был бы не полон без «Вишневого сада» с великолепной Натальей Долматовой.

Я не случайно назвал эти работы – очень разноплановые, совершенно различные по задачам и эпохам. Ведь далеко не каждый театр может позволить себе столь широкий и сложный репертуар.

Дорогой Рубен Суренович, Вы, конечно, помните слова Владимира Немировича-Данченко, который как-то высказал интересную мысль о том, что могут быть и здание, и директор, и художник, и даже режиссер, и все же театра еще не будет. А вот выйдут на площадь два-три актера, постелют коврик, начнут представлять – и театр состоялся. Но я точно убежден, что без Вашего участия как Режиссера слова Владимира Ивановича в нашем театре не имели бы силы.

Без Вас, человека, который осуществляет художественное руководство театром, ставит спектакли, отвечает за формирование труппы и самое главное – находит интересные пьесы, которые трогают сердца наших зрителей, не было бы потрясающих спектаклей, которые уже прочно вошли в золотой фонд истории нашего театра.

Вы всегда обладали одним из важнейших, по-моему мнению, творческих качеств – умением натолкнуть актера на нужное самочувствие, дать определенный намек и этим сразу вскрыть сущность той или иной сцены.

В эти дни особенно ясно вспоминается, как это всё начиналось. Интересным и многообразным был тогда репертуар, и он стал бесценной возможностью для создания ярких актерских работ. Да и труппа была превосходная. Поистине, воспоминание – самая сильная способность нашей души.

Помните далекий 1988 год? Пьеса «Собачье сердце»… Роль Шарикова играл блистательный Геннадий Федоров – такой трогательный и достоверный в своих почти магических, необычайных превращениях. Он отлично чувствовал меру условного, находясь то в собачьей шкуре, то в аляповатом костюме пошляка и хама Полиграфа Полиграфовича.

Портрет Шарикова, каким его видели Вы, социально узнаваем и, что особенно задевает зрителя, современен. В облике Шарикова все же больше жалкой ублюдочности, а не чего-то по-настоящему страшного и матерого. И рисунок роли был найден очень точно. Вам удалось отыскать убедительный сценический эквивалент сатире Михаила Афанасьевича Булгакова, создать атмосферу впечатляющей фантасмагории, в которой живут профессор Преображенский и экспериментальное существо Шарик-Шариков.

Это тонко почувствовал и Владимир Толоконников, ставший практически эталоном Шарикова для современных актеров. Он умел раскрыть черты хамства своего героя с такой полнотой, что иногда корежишься не от смеха, а от тревоги, горечи и сарказма. Толоконников играл Полиграфа Полиграфовича самозабвенно и пристрастно. Зритель не успевал осознать, где пес, а где уже человек. И дело было не в гриме или костюме, а в его необыкновенной актерской природе и глубоком, философском характере.

Думая о «Факультете ненужных вещей», невольно вспоминаешь, как потрясающе в этом спектакле играл Лев Темкин. Он обладал высокой культурой актерской игры, его любили, им восхищались. Я помню до мелочей все наши репетиции...

У меня была роль Каландарашвили...

Вот Вы мне говорите: «Вы выбегаете из камеры, бежите на задний план и звоните в колокол, а после возвращаетесь...» Вот такая условность, всплеск эмоциональности, актерская приспособленность – они очень четко подчеркивают то, что происходит у человека в душе, что его так сильно захлестнуло...

И такой парадоксальный момент в поведении героя порой очень трудно разъяснить. Это и есть так называемая «власть минуты», чувственный порыв вне всякой логики. Его невозможно объяснить, да и не нужно. Ваша уникальность состояла в том, что Вы и не пытались мне объяснить, что надо играть. Вы подсказали мне этот ход! И это настолько точная была подсказка, прямо как сказала когда-то поэтесса Зинаида Гиппиус: «Если надо объяснять, то не надо объяснять»! И я Вас понял.

Что касается спектакля «Расточитель» по Лескову, то, Рубен Суренович, в одной рецензии на спектакль было подмечено: «Отказ от натурализма» в «Расточителе» стал принципиальной позицией Р. С. Андриасяна. Даже сцена насилия над женщиной обошлась без раздеваний и, надо же, без разодранного платья – хода банального и заштампованного. К счастью, спектакль не стал плоским срезом сегодняшних проблем. Он сохранил в себе глубину ушедшего времени».

Рубен Суренович, работая над ролями, которые Вы мне давали, я отчетливо понимал, что, как актер, я доставляю Вам массу неудобств. Приведу слова Мара Владимировича Сулимова. Настоящая легенда, потрясающий педагог, наставник и художник, Мастер с большой буквы – он 13 лет был главным режиссером нашего театра. Так вот он однажды сказал: «Юрий Померанцев – сущее «несчастье» для режиссера! Он не дает «продыха», он «впивается» в режиссера, он заваливает режиссера предложениями. Он ставит неистощимые вопросы, он неотступно требует ответов, он заставляет режиссера сосредоточить внимание на нем, на образе, который он создает, будит режиссерскую фантазию. Потому что для Померанцева выход на сцену – это главное дело его жизни, к нему устремлены все силы души. И чем меньше, чем неблагодарнее роль, тем больших усилий требует она от мастера, потому что все равно она – главное дело его жизни».

Осознавая все это, я очень Вам благодарен за бесконечное терпение и понимание. За то, что, несмотря на порой «жаркие споры» в разборе роли при рождении спектакля, Вы не теряли одного из самых важнейших качеств: умения слышать актера. Оно бесценно для Режиссера. Это великая вещь – видеть и знать, что тебя понимают! И вы дарили мне это чувство.

Как Вы сами говорили: «Хорошая роль для актера та, которая дает возможность создания многообразия в цельности. И еще, когда соседствуют несопоставимые вещи, парадоксальные. Успех или неудача спектакля зависит от количества жизненных догадок. От способности из парадоксальности вытянуть логику. Померанцев это понимает. Но, как человек увлекающейся, иногда ищет парадокс даже там, где его не может быть. Мучается сам и мучает всех, забывая про автора, накручивает, а потом – неожиданный ход – все-таки следовать автору. Вот это процесс».

В спектакле «Дядюшкин сон» мне посчастливилось сыграть самого Дядюшку. Дряхлый, буквально разваливающийся на части, впадающий в старческий маразм аристократ, болтливый и надоедливый, влюбляется в молодую красивую женщину. Это чувство оживляет его настолько, что он готов жениться на ней. Но более молодой претендент на сердце красавицы дурачит влюбленного старика, чтобы избавиться от соперника.

Мы репетируем, и в какой-то момент я задаю Вам вопрос: «А что все-таки делает мой герой в спектакле? чем он озабочен? что больше всего хочет? что мне играть»?

И Вы сказали, Рубен Суренович, одно слово. Подчеркиваю – только одно. На все мои многочисленные вопросы Вы сказали: СООТВЕТСТВОВАТЬ. Он хочет Соответствовать. Вы ответили мне очень мудро, точно и очень объемно.

Мне всегда было интересно с Вами работать, потому что Вы всегда во главу угла ставили психологический театр. В этом и для меня самое интересное: отгадать в каждой роли, в каждом персонаже суть. Полностью проникнуть в его мысли и чаяния. Прочувствовать и понять его. Дойти до самой глубины. Грубо говоря, быть следователем человеческого характера, не пропустив ни малейшей детали. Для меня это чрезвычайно важно, и Вы всегда работаете именно в этом направлении.

На первых репетициях спектакля «Цена» мы спросили у Вас: это знаменитая пьеса, но она написана так давно. Как Вы хотите ее осовременить, приблизить к сегодняшнему дню? Очевидно, и костюмы должны быть современными, тогда и зрителям будет понятнее и ближе всё то, что происходит в спектакле? Вы ответили: «Спектакль играем так, как он написан автором». И Ваш ответ был правильным и самым верным – это мое твердое убеждение. Действительно, речь должна идти не о костюмах, а о внутреннем состоянии человека. Мы должны показать драму жизни, боль выбора. И здесь важно психологическое состояние самого героя.

Мы прошли большой и интересный путь. Этот путь для меня – актера – был невероятно захватывающим. Мы искали и пробовали, спорили и ошибались, находили и снова искали. Наши сердца буквально кровоточили идеями – порой взаимоисключающими. И настоящее счастье в том, что эти творческие «битвы» всегда завершались победой Высокого искусства. Нам удавалось, как мне кажется, найти подходящий вариант Игры. Тот, что заставляет зрителя приходить в театр снова и снова.

Самое большое счастье для актера – встретить своего Режиссера.

С искренним уважением, актер Вашего театра Ю. Померанцев».

http://vecher.kz/how2rest/k-vam-obrashchaetsya-pomerantsev