ОН
Говорят, актеры в душе всегда дети. Если так, то Г. М. Бойченко, народный артист Республики Казахстан, – ребенок вдвойне. Ведь он больше сорока лет проработал в детском театре и очень гордится этим.
– Это так интересно, такая возможность раскрепощения! Чего я только там не переиграл! – говорит он. – Я вообще люблю для детей играть, мне нравятся их непосредственные эмоции, их участие в спектаклях. Детей надо приучать к театру с самого малого возраста, говорить с ними на серьезные темы на их языке. Вот тогда они, уже подростками, юношами и девушками, придут на серьезные спектакли.
…Передо мной программки с тюзовскими ролями Гавриила Моисеевича. Король в «Золушке», дедушка в спектакле «Мой брат играет на кларнете», гномик Четверг в «Белоснежке и семь гномов» и, конечно, «Тот самый Мюнхгаузен».
…В семье Гавриила Моисеевича никто никакого отношения к театру не имел. Когда он был маленьким, не только телевидения, фильмоскопов не было. Но тяга к искусству у мальчика была всегда. Из посылочного ящика он сделал фонарь, поставил тудакеросиновую лампу, увеличительное стекло, из бумаги сделал объектив, нарезал целлофан «на кинопленку», тушью нарисовал кадрики и потом показывал это «кино» друзьям во дворе. А друг его Ванька Пастухов на балалайке этот фильм озвучивал.
Через некоторое время наступил следующий этап: Гаврюша в проеме окна натянул одеяло, сам сшил кукол, и каждый вечер во двор стали собираться бабушки: «Гавриил, покажи нам театр!»
У него были две куклы, он сам этих кукол водил и говорил самостоятельно сочиненные сатирические тексты обо всем происходящем на их улице. Например, критиковал мальчишек, которые били лягушек палками… Уже в четвертом классе поставил в школе «Сказку о попе и работнике его балде».
Но отец хотел, чтобы Гавриил приобрел какую-нибудь серьезную профессию – стал комбайнером или механиком. Когда, повзрослев, Гавриил сказал отцу, что собирается идти на сцену, тот был очень разочарован и растерянно спросил: «Что же, как в детстве, будешь куклаков показывать?»
Родители не то что запрещали мальчику быть актером, но считали театр делом несерьезным.
В 1943 году, после окончания семи классов Гавриил поступил на курсы киномехаников (это уже ближе к искусству) и стал работать в кинотеатре, в военном госпитале.
Энергичного, любознательного парнишку отправили на курсы в Ростов, подучиться…
Разбитый Ростов. Зима, холод… И вот однажды на гастроли приехали ставропольцы и попросили срочно заменить заболевшего артиста. Гаврюша должен был изобразить часового, охранявшего пленных советских моряков, и сказать: «Не разговаривать! А то буду стрелять!»
Одели его, загримировали, начали спектакль, и только сам Гавриил, глядя на свою тень на заднике сцены, видел, как каска у него на голове трясется мелкой дрожью, дребезжит, но текст сказал твердо. После нескольких спектаклей ему предложили поступить в студию при Ставропольском театре. Жили с другом в общежитии. Было холодно, голодно, но впереди уже маячила прекрасная цель: театр, искусство, унывать было некогда. Играл почти во всех спектаклях театра. Когда Гавриил уже оканчивал студию, ему предложили роль Радика Юркина в спектакле «Молодая гвардия». Затем – в том же спектакле – Сергея Тюленина. Это были прекрасные роли! На героев-молодогвардейцев тогда равнялись все мальчишки и девчонки, это было очень ответственно…
Затем наступила пора поисков.
– В основном я играл в Ставрополе небольшие роли, часто – мальчишек. Мои внешние данные очень располагали к тому режиссеров. А во мне зрел внутренний протест. Как же! В студийных спектаклях я создавал – и, как мне казалось, блестяще! – образы классического репертуара, а тут эпизоды, мальчишки… Самомнение, неумение трезво оценивать свои возможности – качества, к сожалению, нередкие для начинающих актеров, – заставили меня сделать этакий эффектный жест непризнанного гения: я оставил театр. Более того, внутренне ожесточившись, решил вообще изменить профессию: стать геологом. Но театр от себя ведь просто так не отпускает. И помыкавшись, душевно истерзавшись, я в конце концов вернулся на подмостки. Меня приняли в Иркутский ТЮЗ.
Вернулся – теперь уже навсегда.
Актер – профессия бродячая. Пришлось много путешествовать по городам.
В театре города Иркутска Гавриил Моисеевич проработал семь лет, там же, в школьном драмкружке, которым он руководил, встретился со старшеклассницей Любой Новиковой, которая впоследствии стала его женой, мамой двух детей, бабушкой трех внуков и так же, как и он сам, актрисой Театра для детей и юношества Казахстана.
Но почему все же любовь всей жизни – театр юного зрителя?
В двух словах Гавриил Моисеевич свою привязанность объяснить не может. Доводам рассудка привязанности не подчиняются.
– Возможно, все связано с чертами моего характера: люблю озорство, потеху. Это очень хорошее слово. Актеры всегда немного потешники. Особенность их профессии – игра, и тут они с детьми – полные единомышленники. Поэтому я очень люблю играть в спектаклях для самых маленьких зрителей: их восприятие сценических событий настолько безусловно, неподдельно искренно, шаловливо, что порою сам чувствуешь себя едва ли не их ровесником. Где, кроме юношеского театра, получишь такую возможность озоровать по-ребячьи, осознавая педагогическую мудрость этого озорства?
Как и любой талантливый человек, Гавриил Моисеевич талантлив во всем. Он не только хороший актер. Семь лет руководил народным театром в Доме культуры железнодорожников. Рисует, лепит. Написал и поставил в ТЮЗе инсценировку по повести Синклера «Гномобиль». Пьеса называлась «Почему исчезают гномы». Как-то купил книжку для сына, понравилась. Там сказочные гномики попадают к людям, начинаются их приключения. Тема: защита природы, борьба с уничтожением всего живого.
Многие, с кем я говорила, утверждали, что Гавриил Моисеевич – тюзовский актер, как говорится, от Бога. Он один из тех, кто понимает, как надо играть для детей, моментально идет на контакт с юными зрителями, находит среди них друзей. Знает, что ребенок не может просто сидеть в кресле во время спектакля, он желает действовать!
…– Ухожу! К черту! К дьяволу! В монастырь! – обиженный король-Бойченко швыряет на пол корону. – Они не хотят, чтоб я был королем! Ухожу!
– Мы хочим! Мы хочим! – встревоженно шумит зрительный зал. – Не уходите!
– Ладно, ладно… – смягчается король. – Остаюсь! Это во-первых. А во-вторых, не хочим, а хотим!
– Хотим! – соглашаются успокоенные зрители.
Но, конечно, Гавриил Моисеевич блестяще играл не только в сказках, но и в спектаклях для молодежи. Например, князя Валковского в спектакле «Униженные и оскорбленные» – циничного, опустошенного себялюба, находил для своего бездуховного героя много запоминающихся и характерных черт.
А его «медвежатник» по кличке Барон в спектакле «Конец Хитрова рынка»!
«Очень легко здесь впасть в шаблон, увлечься одесским жаргоном, – пишет журналистка Е. Еланчик в статье «Конец Хитрова рынка». – Доходчивым комедийным текстом превратить три выхода Барона в три сценических анекдота. Актер избежал этой опасности: его Барон – маленький седой человек с фатовскими усиками – не только смешит, но и трогает: его юмор к концу спектакля начинает отдавать горечью. «Медвежатник» и авантюрист превращается в старого человека с погубленной жизнью».
…Был в биографии актера момент, когда его назначили директором Театра юного зрителя и он, добрая душа, не сумел отказаться.
По этому поводу его друг, актер театра им. Лермонтова Евгений Попов, поэт и юморист, «разразился» следующими стихами:
Подумай,
А я-то ни рыла, ни уха!
(Спасибо, Рубен подсказал!)
Любимый мой нежно Гаврюха
Справляет тихонечко бал.
Пришел я, татарин незваный,
И вылез еще выступать.
О чем бы, директор нежданный,
О чем бы тебе рассказать?
Нет ни почета, ни славы,
Снится актерская жизнь?
Голодная кружит орава,
Ты тоже, директор, кружись!
Достань и цементу, и толи,
К открытью ремонт заверши,
Артистам – гастроли и роли,
Потом подсчитай барыши.
Я лучше тебе погадаю:
Что есть и что ждет впереди…
И если чего-то не знаю,
То строго меня не суди.
А знаю, без всяких там «если»:
Ты был человек средь людей!
Теперь вот,
в директорском кресле,
Сидишь, будто Царь-Ерундей.
…Какой Вы директор,
Гаврюша?!
Вы просто – хороший артист!
Не спи-ка ты нынешней ночью,
Возьми позитивно все взвесь.
А мне, друг, прости, что морочу!
Меня, друг, прости, что я здесь!
Словом, подумав, Гавриил Моисеевич вернулся к своей прежней роли – тюзовского актера и был счастлив.
– Я, может, устарел, – сказал он мне, – но для меня театр – это кафедра, это просвещение и воспитание средствами искусства. Лепка, создание человека. Театр развивает душу. Если к нему относиться не потребительски, думаю, он только этим и должен заниматься. Внешне актеры такие же, как все остальные люди, но изнутри… Есть дерево, по которому можно ударить – и будет звук, и есть скрипка. Мне кажется, качеством звучания и должен отличаться Актер!
Она
В начале 60-х годов, девчонкой, я всегда ходила в ТЮЗ на спектакли, в которых играла артистка Любовь Ивановна Бойченко. И конечно же, обожала ее Сашу Соболеву в «Поре любви», Нину в «Маскараде», сестрицу Анну в «Золушке», Марину Журенкову в «Свадьбе на всю Европу».
Красивая, обаятельная молодая актриса была занята во многих спектаклях и, без сомнения, была любимицей многих юных зрителей. Не увидев в программке имени актрисы, я искренне огорчалась. Правда, тогда и представить не могла, что через много-много лет буду сидеть рядом со своим кумиром и задавать ей вопросы…
– В 1962 году я приехала в Алма-Ату с мужем Гавриилом Моисеевичем Бойченко, – рассказывает Любовь Ивановна. – Работали до этого в Астрахани, прочитали в журнале «Театр», что Алма-Атинский ТЮЗ приглашает актеров, списались и двинулись сюда. Сама я родилась в Сибири, была молодой и кроме Байкала мало что тогда видела. Как только сошла с поезда, меня сразу поразили горы Алма-Аты, их снежные шапки в разгар лета…
Тогда из ТЮЗа только недавно перешел работать в Театр русской драмы главный режиссер Абрам Львович Мадиевский, и на его место пришёл Виктор Константинович Шкляр. Проработал он в театре недолго.
Любе сразу предложили роль Принцессы в «Обыкновенном чуде» Евгения Шварца, Гавриилу Моисеевичу досталась роль Короля.
В театр в тот год приехало много молодежи. Вот как пишет об этом газета «Ленинская смена» 30 сентября 1962 года.
«В этом году ТЮЗом был проведен большой конкурс на замещение штатных должностей артистов театра. Десять человек из участников конкурса приняты. Все они пришли прямо со скамьи театральных училищ, вузов страны.
Выпускники школы-студии МХАТ Сергей Кузнецов, Милитина Васильева, Наташа Смирнова, Анатолий Тарасов. Окончил ГИТИС Вячеслав Бычук, Вахтанговское училище – Маргарита Арянова. Из Усть-Каменогорского областного театра драмы приехали молодые артисты Флориан Марцинкевич, Мария Курзо, Сергей Печорин, из Астрахани – Любовь Новикова. Свежий ветер ворвался в театр вместе с творческой сменой, заражающей нерастраченным энтузиазмом все вокруг».
А через некоторое время в театре появилась молодая пара из Новосибирска – режиссеры-супруги Вадим Иванович Пучкин и Нелли Воронкова.
Пара эта показалась Любе с первого взгляда симпатичной, и как ей теперь кажется, она не ошиблась – именно с нее началось ее «театральное счастье».
Услышав, что Вадим Иванович собирается ставить «Маскарад», о роли Нины даже не мечтала. Жили они с мужем тогда в микрорайоне, на руках у нее уже был маленький ребенок. Но роль Нины досталась именно ей, и Любаша была счастлива. До сих пор она хранит роль, переписанную от руки.
«Дворянским манерам» надо было тогда учиться – ходить на каблуках, уметь носить корсет, длинное платье. Помнит, как после премьеры ее так завалили цветами (кроме собственных цветов были цветы, которые отдавал ей Леонид Борисович Надеждин – Арбенин), что кое-как их до дома донесла. А в квартире их даже ваз тогда не было – все цветы сложили в ванну.
Мама у Любы была простой женщиной, долго не верила, что ее Любашка артисткой стала, но когда цветы увидела, с удивлением покачав головой, сказала: «Ты, наверное, действительно артистка, Люба…»
– Зритель очень хорошо принимал этот спектакль, – говорит Любовь Ивановна, – помню, как доброжелательно о нем отозвались московские критики. А недавно я ходила в поликлинику, и мне врач говорит: «Я помню вашу Нину в «Маскараде». Приятно было, конечно…
…Интересна «история любви» в спектакле «Пора любви» по пьесе Валентина Катаева. Шли репетиции. Роль Саши, которая по роли должна безумно полюбить молодого врача Игоря Шаронова – Виктора Тарасова – у Любы никак не получалась.
Мучился режиссер – Леонид Борисович Надеждин, который еще с «Маскарада» опекал Любу, подходила и что-то советовала Ольга Алексеевна Решетниченко. Все не то, не то!
Но однажды вечером Люба прочитала стихи Бориса Дубровина и они ей очень понравились. И следующую репетицию она начала с того, что вышла на сцену и сразу же стала читать эти стихи. Все притихли, а она сама – это сразу было заметно – как-то внутренне раскрепостилась. Видит: и Витя Тарасов на нее совсем другими глазами смотрит, и Надеждин радуется: «Молодцы, ребята, молодцы! Вы запомнили это состояние любви?»
«Л. Бойченко и В. Тарасов очень хорошо сыгрались. Они обладают большим чувством юмора. Между ними – полный контакт. Они как бы дополняют друг друга. Все свои сцены (а они встречаются очень часто) они проводят живо, интересно, умело оттеняя все смешное, необычное.
Саша у Л. Бойченко – страстная, порывистая, готовая ради своей любви идти хоть на край света. Она влюблена в Игоря горячо, навечно. И не скрывает свою любовь. Об этом убедительно говорят ее глаза, руки», – писала кустанайская газета «Ленинский путь» 6 июня 1967 г.
И сегодня при слове Аддис-Абеба (именно туда собирался в командировку врач Игорь Шаронов в исполнении Виктора Тарасова) по моему сердце прокатывается теплая волна.
Готовился спектакль «Золушка».
– Любочка, – сказала Нелли Георгиевна Воронкова, – ты, конечно, можешь сыграть Золушку, но мне хочется, чтобы ты попробовала себя в характерной роли.
В общем, в этом спектакле Люба получила роль вредной сестрицы Анны, а Золушку в очередь играли Клара Ушакова и Галя Лобанова. Анна у Любы получилась на славу – жадненькая, вредненькая, этакая бандитка, работавшая «под маму».
Вообще ту «Золушку», вспоминает она, все актеры играли просто с немыслимым вдохновением, и все почему-то хотели участвовать в сцене бала. Ника Косенкова играла в спектакле Фею, вся была в бледно-зеленой, бюрюзовой одежде, очень красивая – кажется, чего лучшего можно желать? Нет, Ника, закончив свою сцену, быстро переодевалась в другой наряд и бежала вместе со всеми «на бал».
А вот такое письмо получила как-то Любовь Ивановна после сказки «Кот в сапогах»:
«Дорогая принцесса Клотильда! Пишет Вам ученица 5 «Д» класса 25-й школы. Мне очень понравилась волшебная сказка «Кот в сапогах». Мне было и страшно, и смешно. Вы были такая красивая. Когда окончился спектакль, я не хотела идти домой: мне хотелось еще раз увидеть Вас. И я решила написать Вам письмо. Ответьте, пожалуйста, на мое письмо. Расскажите мне, пожалуйста, как поставили сказку «Кот в сапогах». Мне очень понравились артисты в ролях Франсуазы, Кота в сапогах, осла Мартина, Серебряного кролика, но особенно мне понравились Вы. Я живу у дедушки и бабушки. У меня есть маленький братик двух лет, Юра. Передайте, пожалуйста, привет всем артистам, участвовавшим в спектакле. Пока до свидания. Мой домашний адрес: ул. Речная, дом 60, кв. 1. Голубевой Оле».
– А как театр тогда душевно отмечал все премьеры! – вспоминает Любовь Ивановна. – На них обязательно присутствовали не только актеры, режиссеры, художники, но и костюмерши, электрики, рабочие! Вообще актеры в то время в ТЮЗе жили одним коллективом, делились друг с другом своими актерскими находками. Не было такого: «Это мое! Никому не дам!»
Любовь Ивановна говорит, что она очень благодарна Евгению Александровичу Прасолову за роли в спектаклях «Два выстрела», «Коварство и любовь», «Недоросль», Рубену Суреновичу Андриасяну – за спектакли «Святой и грешный», «Чудаки», «Остановите Малахова».
Актер Вениамин Коновалов по случаю какой-то знаменательной Любиной даты посвятил ей веселые стихи. Она их бережно хранит.
Хочу сказать я пару слов
И о любви, и про Любовь!
На сцене шла с огромной силой
Борьба добра и зла.
Она – Тарасова любила,
А мужа – в шею прогнала.
Но публика ее простила –
Она – Наташею была!
Ах, Женька, Женька, матерь миа!
Отчаявшаяся голова.
На сцене всех обматерила,
А в жизни – в гости позвала.
«Коварство и любовь», и Мильфорд,
Все время ждущая любви!.. –
Не заключительный аккорд,
А лишь создание Любви!
…Хотел сказать я пару слов
И о любви, и про Любовь!
К этому я могу добавить, что Любовь Ивановна до сих пор играет на сцене ТЮЗа, преподает актерское мастерство в средней школе. Много лет она – бессменный председатель профкома театра, я была в этой роли и понимаю, что быть председателем профкома в наше время – гражданский подвиг. Дочь Любы и Гавриила Моисеевича Оксана – ведущая актриса Государственного Академического русского драматического театра им. Лермонтова. Мы с Любовью Ивановной дружим, иногда перезваниваемся по телефону. Она, не смотря на свой огромный театральный стаж, всегда очень трепетно и добросовестно относится к своим новым ролям. Я горжусь этой дружбой.
Театр глазами прессы
«Молодая гвардия»
Центральная линия в спектакле – спор, который ведут комиссар «Молодой гвардии» Олег Кошевой (Ю. Герасимов) и фельдкомендант Клер (Г. Бойченко). Убеленный сединами немецкий офицер недоумевает, почему члены краснодонской организации, совсем еще юные, стали его врагами: ведь пришедшая власть «предоставила им возможность жить по-новому». Клер Бойченко с неподдельным интересом, именно интересом, а не любопытством, стремится узнать, как появилась идея создания подпольной организации, какие события предшествовали этому, на каком фундаменте построены убеждения комсомольцев.
С. Кабдиева, «Продолжение наше», «Вечерняя Алма-Ата», 10 мая 1975 г.
«Сказки Пушкина»
Дети быстро и безоговорочно принимают условный мир. Но реален страдающий «простофиля» старик в талантливом исполнении заслуженного артиста Казахской ССР Г. Бойченко. Бойченко-старик – это не только поникшая голова, печальные глаза, стыдливо опущенные перед рыбкой, когда он передает – но не просит! – исполнить последнее желание Старухи. Это голос, который интонационно очень точно передает внутреннее состояние Старика.
А. Чаплыгина, «Какие хорошие сказки», «Вечерняя Алма-Ата», 18 декабря 1974 г.
«Прощание в июне»
Нельзя не назвать исполнителя роли Золотуева Г. Бойченко. Вампилов сказал как-то, что отрицательных героев надо по-своему любить, чтобы хорошо сыграть. Бойченко сумел «полюбить» своего героя и передать чувство полной несовместимости своего персонажа с жизнью нашего общества. Его Золотуев – предостережение. Жизнь прожита бессмысленно, она подчинена одному: доказать, что деньги могут сделать все. Золотуеву приходит мысль купить… Колесова. Пусть талантливый ботаник приложит на золотуевской даче свои способности: Колесову – «научная» база, Золотуеву – доход. Золотуев смешон? Нет! Он вызывает отвращение.
…Появление спектаклей «Прикосновение» и «Прощание в июне» в репертуаре ТЮЗа не случайно. Коллектив хочет вести со зрителем откровенный и глубокий разговор, затрагивает морально-этические, нравственные проблемы, волнующие молодежь. Обе постановки открывают перед нами предложенную театром лирическую концепцию действительности, которая вбирает в себя и героику, и драматизм, и разные оттенки комического. В этом желание творческого коллектива тюзовцев проявиться как можно цельнее и ярче, постичь тонкое искусство доверительного общения с залом.
С. Ягмурова, «Прикосновение», «Казахстанская правда», 16 мая 1976 г.