Григорий Владимирович Жезмер работал в ТЮЗе всего четыре театральных сезона – с 1966 по 1970 год. Тем не менее мне хотелось бы назвать это время эпохой Жезмера.
С его приходом в театре появилась большая группа молодых талантливых артистов. Значимые спектакли поставил он сам: «Антигона», «Вызов богам», «Девятая симфония», «Сквозь грозы». Хитом того времени, как мы сейчас бы сказали, стал спектакль «Мой брат играет на кларнете» по пьесе Анатолия Алексина.
– Я хорошо знал Гришу Жезмера – принимал у него Карагандинский театр, – вспоминает Рубен Суренович Андриасян. – Это был яркий, самобытный режиссер. Хотя мы с ним все же очень разные. Жезмер – режиссер-постановщик яркой, броской формы. Мне же интереснее покопаться в человеческих характерах, вникнуть в психологию героев…
Листаю театральные рецензии тех лет.
«Вызов богам» или «Четыре креста на солнце»
«Вызов богам» – спектакль о том, как трагические обстоятельства отступают перед настойчивостью и волей человека. 
Вы заходите в зал и сразу видите всю сценическую площадку, конструкции, эмблему спектакля, выражающую его главную мысль: ладонь человека заслонила часы. Этот символ подан зрителю с пронзительной откровенностью. Как много самых разнообразных чувств вызывает он у него! Часы, как биение сердца, отстукивают счет всем событиям, происходящим в спектакле. Как биение человеческого сердца, на протяжении всего спектакля помогают держать зрительный зал в огромном напряжении. Тонко, поэтично разработанные и сыгранные эпизоды, мастерски вылепленные мизансцены.
«…С очень трудной задачей столкнулся творческий коллектив театра и режиссер-постановщик спектакля Г. Жезмер, – пишет газета «Ленинская смена». – Оживить голые схемы, обратить их в плоть полнокровных образов, способных вызвать зал к глубоким размышлениям, а не к регистрации шаблонных речений и трафаретных поступков. Одна из главных бед драматургического материала – протокольная «фотографичность» речи героев. Чувств у одного из них – Вадима (артист М. Валанчус) много, они обуревают его, светится он ими прямо-таки насквозь… Что же касается основной мысли спектакля, то сформулировать ее театру удалось весьма точно и определенно: высокий человеческий разум бросает вызов богам».
«Девятая симфония»
Отличительная черта Г. Жезмера – гражданственность его творческих устремлений, как нельзя лучше пришлась к традициям коллектива, сложившимся за 22 года нашей творческой жизни. Особенно ясно стало это видно в спектакле «Девятая симфония» по пьесе Ю. Принцева, который театр привез в в Москву. Лейтмотивом спектакля стали строчки Эдуарда Багрицкого из поэмы «Смерть пионерки»:
Нас водила молодость
В сабельный поход…
Спектакль задуман не просто как памятник Николаю Островскому, рассказ о его трудной, богатой бедой и радостями жизни, а как песня о героическом юношестве страны Советов, достойных младших братьях, детях и внуках героев революции, Гражданской и Великой Отечественной войн, героев наших дней.
Стихи Михаила Светлова, Эдуарда Багрицкого, Леонида Мартынова перекликаются в спектакле со стихами Андрея Вознесенского, Роберта Рождественского, Олжаса Сулейменова. Идет перекличка поколений. Рядом с Николаем Островским возникают образы наших современников: Владислава Титова, безрукого шахтера, который написал книгу карандашом, зажатым в зубах, артиста нашего театра и кино актера Кененбая Кожабекова, нашего первого Гани, ныне тяжело больного человека, героически неподдающегося болезни, лишившегося возможности ходить и все-таки продолжающего работать в кино – «всем смертям назло!» Спектаклем «Девятая симфония» русская труппа как бы подытоживает свой двадцатидвухлетний путь в искусстве.
…Особенно, на взгляд рецензентов, в спектакле удалась роль Гриши Хороводько, которую исполнял артист В. Ушаков.
«В памяти зрителя надолго останется Гриша Хороводько, – пишет газета. – Смерть сельского паренька, организовавшего отряд комсомольцев «на подмогу германскому пролетариату», вносила в спектакль звенящую ноту трагизма. Зритель смеялся, глядя на восторженное, сияющее неиссякаемым жизнелюбием лицо Хороводько, слушая его распевную гортанную речь. Но почему-то с первых его слов рождалось неясное чувство тревоги. Герой В. Ушакова излучал так много душевного тепла, был так устремлен к счастью, так верил в цветущее и мудрое будущее на земле, что хотелось защитить эту веру от жестокой поступи жизни. И когда он падал, подкошенный вражеской пулей, зрительный зал на едином дыхании отдавал ему свою скорбь и любовь».
…Сейчас, по прошествии стольких лет, кто-то иронически улыбнется: что вы хотите – спектакль о Николае Островском – это неприкрытая идеология! Как мог без нее обойтись театр в то время!
Рискну опровергнуть это утверждение. Спектакли о человеческом духе, о мужестве, стойкости, верности идеалам нужны юному поколению в любое время. Потому что это – вечное. И как ни странно, особенно все это актуально сегодня – спустя более 40 лет.
«Сквозь грозы»
В нынешнем, юбилейном году, в честь 100-летия со дня рождения вождя революции театр снова снова обратился к ленинской тематике, поставив спектакль «Сквозь грозы» по пьесе И. Кычакова. (Режиссер – заслуженный деятель искусств Казахской ССР Г. В. Жезмер, художники Э. Гейдебрехт и Г. Сидоров).
В этом спектакле, рассказывающем о жизни В. И. Ленина в Шушенском, мы познакомили наших зрителей с тем периодом жизни Владимира Ильича, когда оторванный ссылкой от возможности активной борьбы с самодержавием, он готовился к новым боям, ощущая себя и в глухой сибирской деревне на переднем крае борьбы за будущую революцию в России. Роль В. И. Ленина в этом спектакле исполняют заслуженный артист КазССР Г. Бойченко и артист театра русской драмы имени Лермонтова Н. Савицкий. Спектакль, посвященный столетию со дня рождения В. И . Ленина, стал значительным событием в творческой жизни коллектива и был тепло встречен зрителями и республиканской печатью.
«Антигона»
«Недавно я и моя дочь Лена посмотрели спектакль Алма-Атинского ТЮЗа «Антигона», – пишет в редакцию лениногорской газеты письмо пенсионерка Л. Перегуд. – Мне уже много лет. Я сама никогда не теряла веры в доброту, порядочность, искренность человеческих отношений. А дочка как раз из тех, про кого сейчас говорят: «Ох уж эта молодежь! Ни во что не верит, ничего не бережет». И вдруг я увидела, как моя Лена плачет перед казнью Антигоны. Понимаю, что это заслуга замечательной актрисы Л. Дымовой. Ее Антигона – сильная, молодая, честная, беззащитная и удивительно современная. Я горячо благодарна актрисе за то, что пробудила она «чувства добрые» у моей дочери. За то, что была она сильнее нас, добрее нас, за то, что все сидящие в зале поверили Антигоне».
Вот что писала о спектакле пресса того времени.
«Антигону играют три молодые актрисы. Такое «расточительство», естественно, вызывало опасения, но все три Антигоны – Л. Дымова, К. Ушакова и С. Воробьева сомнения рассеяли. Они были очень разные, и у каждой из них имелись свои достоинства. Режиссер не подгонял актерские индивидуальности к своим собственным представлениям о сценическом образе, а старался бережно раскрывать органическую природу каждой актрисы.
Известно: прекрасный французский драматург Ж. Ануйль одним из первых в мировой литературе сосредоточил свое внимание не на внешних признаках фашизма – жестокости, насилии, расизме, а попытался разобраться в скрытых моральных и психологических факторах этого явления. Ведь при «благоприятных» условиях все самое страшное в человеке расцветает махровым цветом.
Вот это как раз режиссер заметил и показал в своем спектакле.
Кажется, стражники – самые обычные люди. Их работа: охранять, арестовывать и казнить, а потом – мило развлекаться: получить соответствующее вознаграждение и провести веселый вечерок в каком-нибудь очередном питейном заведении.
И вот стражники обсуждают немудреные варианты своих забав, когда их наконец-то одарят за поимку злоумышленницы. Они стоят вокруг Антигоны, руки ее схвачены наручниками, голова прижата к полу. Увлеченные разговором, охранники все нахальнее и вольготнее опираются на спину девушки, как на подходящую подставку. И в этих возбужденных и удовлетворенных добычей людишках вдруг пробуждается что-то безжалостное, животное и тупое…»
«Мой брат играет на кларнете»
Когда режиссер стал ставить спектакль «Мой брат играет на кларнете», он увидел Татьяну Тарскую в роли Женьки, и это, конечно же, было для нее счастьем.
«Вот моя Женька, моя настоящая Женька!» – повторял он, и Таня старалась изо всех сил. После премьеры в газете появилась статья журналистки Людмилы Енисеевой. Актрисе было лестно читать о себе похвальные строки, тем более что в ТЮЗе Таня была еще новым человеком.
«Молодая актриса на удивление обаятельна и органична в роли Женьки – младшей сестры будущего кларнетиста с мировой известностью, – писала Л. Енисеева. – Кажется, будто эта роль написана прямо для нее. Она простодушна и по-детски хитра, бескорыстна и тщеславна, в ней борются преданность и желание властвовать над братом, сознание своей правоты и чувство вины. Она искренна в своих маленьких девчоночьих победах и огорчениях. И нет впечатления, что это заученная роль, актриса живет на сцене, импровизируя, творя».
Спектакль «Мой брат играет на кларнете» до сих пор помнят мальчишки и девчонки конца шестидесятых – начала семидесятых годов. Я – в их числе. Режиссер поставил его в легкой и раскованной манере, с добрым чувством юмора и вкуса. Фактически это было то, что сегодня мы назвали бы мюзиклом и что требовало от актеров универсальности и сценического мастерства.
В спектакле царил раскованный и радостный дух театральной игры. В нем были задорные и темпераментные танцы, молодые актеры играли увлеченно, и зритель, понятно, сидел в зале, затаив дыхание.
Юные зрители восхищались, актеры воодушевлялись, во время спектакля создавалась та праздничная аура творческого подъема, которая свойственна настоящему искусству.
«Ромео и Джульетта»
«Ромео и Джульетту» в бытность Г. В. Жезмера главным режиссером ставил румынский режиссер Массини.
Театр в то время совершил триумфальные гастроли в Кустанайскую и Восточно-Казахстанскую области, и большинство спектаклей принимались «на ура». Местная пресса писала восторженные отзывы.
«20 июля, день, когда на сцене Дворца культуры должен был пойти спектакль, любители театрального искусства ждали с нетерпением и не ошиблись. Спектакль, поставленный режиссером Г. Жезмером, превзошел все ожидания. Для зрителя это был праздник».
«Есть такое выражение – лицо театра. Так вот, если попытаться определить лицо алма-атинского театра, приехавшего на гастроли в Кустанай, то можно сказать так. Перед нами симпатичное лицо умного, веселого, порой грустного собеседника, умеющего зорко наблюдать и глубоко чувствовать. Театр привез к нам в город спектакли, которые отличают ярко выраженная гражданская тематика, острое чувство современности. Свидетельство тому – ежедневно заполняемый зал театра, горячий прием зрителей».
…В зрительном зале гаснет свет, раскрывается занавес в стиле массивных ворот богатых дворян. Перед зрителем предстает очаровательный юноша с прекрасным лицом, густой шевелюрой курчавых волос. От этого тонкого, стройного и гибкого юноши в белой одежде как бы исходит особый свет ничем не замутненной чистоты и душевной ясности. Это Ромео – сын Монтекки. Исполняет эту роль молодой артист, выпускник Свердловского училища Ю. Вахомский. У Ромео-Вахомского – светлая улыбка, голос приятного тембра. В нем чувствуется большое внутреннее содержание, богатство духовного мира.
…Творческий коллектив ТЮЗа рассказывает повесть о трагической судьбе двух веронских влюбленных с очень верным ощущением того вечно живого, что содержится в трагедии Шекспира, и что сделало ее такой близкой для многих поколений зрителей. Мы увидели не музейного и не академического Шекспира, говорящего только о далеком прошлом. Театр посмотрел на творчество драматурга свежим нынешним взглядом. И Шекспир, шагнув к нам издалека, заговорил, по словам Маяковского, «как живой с живыми».
С.Фатеев. «Как живой и живыми», «Иртыш», 12 июня 1968 г.
«Свадьба на всю Европу»
В оригинальном ключе сделана постановка «Свадьба на всю Европу» (режиссер-постановщик В. Аронов). Уже с первых минут спектакля зритель настраивается на веселый лад. Ведущий (актер В. Бычук) с микрофоном в руке, словно конферансье, представляет действующих лиц сатирической комедии. Режиссер сосредоточивается на явлениях, с которыми надо вести непримиримую борьбу. Это очковтирательство, парадность и шумиха, трескотня, попытки подменить правду жизни слащавым бодрячеством и украшательством. Зрители полюбили актеров, в полной мере отдали дань их мастерству, темпераменту, уму и таланту.
Я. Широков, «Щедрость таланта», «Ленинский путь»,
31 мая 1967 г.
Послесловие к теме
Река обратно не течет…
Пять лет назад, еще готовя первую книгу, я сделала несколько попыток связаться с Григорием Владимировичем Жезмером, но все не удачно. Знала, что он уже много лет живет в г. Калининграде, но мои попытки отыскать его через Интернет, были безуспешны.
И вот, когда я уже сдала эту книгу в печать, сделала еще одну, последнюю попытку – написала по электронной почте калининградской художнице Ларисе Зарембо, на сайте которой имя Григория Жезмера значилось. И наконец, удача.
Лариса ответила, передала привет от режиссера и сообщила его домашний телефон.
Я немедленно позвонила в Калининград.
– Я очень рад, что вы меня нашли, – сказал Григорий Владимирович. – Хотя прошло 40 лет с тех пор, как я покинул Алма-Ату, я помню все. ТЮЗ в Алма-Ате был замечательный, там работали хорошие, талантливые люди. Я помню практически всех. Замечательного заместителя директора Леонида Григорьевича Лев, Сергея Печорина: он так потрясающе сыграл в спектакле «Свадьба на всю Европу», что до сих пор словно стоит у меня перед глазами. Я помню Веню Кима, Веню Коновалова, Таню Тарскую, Леру Крымскую, Галину Тхоржевскую, очень талантливых Владимира и Клару Ушаковых, чету Бойченко – Любу и Гаврюшу – такая симпатичная, порядочная пара, а Гавриил Моисеевич – просто фанатичный художник… Помню, конечно же, Галину Юрьевну и Нату Феликсовну. Всех не перечислить…
Григорий Владимирович был главным режиссером театра как раз в то время, когда я училась в старших классах школы, а потом в университете, и в то время была особенно активной зрительницей театра. Поэтому я сходу называю его «звездные спектакли»: «Вызов богам», «Антигона», «Девятая симфония», «Сквозь грозы» и, конечно, свой любимый спектакль «Мой брат играет на кларнете». Любимый не зря. Наталия Ильинична Сац, приезжавшая в то время в Алма-Ату, считала, что этот спектакль был бы лучшим даже на фоне московских театров. Вспоминая ТЮЗ, Григорий Владимирович вспомнил, как его критиковали за резкое «повзросление» спектаклей, но вероятно, это была уже тенденция детских театров, которую поддержал пришедший позднее в ТЮЗ Рубен Суренович Андриасян.
Григорий Владимирович рассказал, как сложилась его дальнейшая судьба. Его «сманили» на Камчатку, где он шесть лет руководил Камчатским драматическим театром, о чем нисколько не жалеет. Летуном он не был, но хорошо, что в то время режиссерам так позволялось колесить по свету – по нашей большой стране – ведь в молодости ты всегда стремишься обнять необъятное…
Помимо Алматы режиссеру довелось работать в Караганде, в Иркутске, и где бы он ни работал, везде оставлял свой неповторимый след, везде его вспоминают с радостью, до сих пор находят, звонят по телефону, чему Григорий Владимирович очень рад.
…В последние годы заслуженный деятель культуры РФ и Казахстана Г.В. Жезмер, резко сменив Восток на Запад, оказался в Калининграде.
Несколько лет был руководителем Регионального центра искусств, по сути дела министром культуры Калининградской области, являлся директором Балтийского независимого благотворительного фонда поддержки культуры и искусства, доцентом факультета славянской филологии и славистики Российского государственного университета им. И. Канта.
– Недавно я выпустил в университете специальную режиссерскую группу – 15 человек, – рассказал он мне. – Талантливые ребята, надеюсь, все у них сложится хорошо. Ну а что касается Театра для детей и юношества Казахстана, я его очень хорошо вспоминаю, может, и потому, что это была наша молодость… Жаль, что многие ушли.
Мы вспомнили Галину Ивановну Тхоржевскую, Виктора Тарасова, Владимира Ушакова, Вениамина Коновалова, многих других…
– Что поделаешь, река обратно не течет, – сказал Григорий Владимирович, – так и назовите этот материал… Ну и обязательно передайте приветы всем, кто меня помнит.
Что я с удовольствием и сделала.
Мы тепло попрощались, высказав надежду, что на этом наше общение не прервется, и это в очередной раз подтвердило главную мысль моей книги: «тюзянин» – это навечно…