Сегодня наши гости – директора двух ТЮЗов – Н.Г.Горобец  — директор Русского академического театра для детей и юношества им. Н.Сац и В.В.Дроздецкий – директор Темиртауского театра для детей и юношества. Профессиональный театр для детей на просторах Казахстана — явление довольно редкое, поэтому коллегам, понятно,  было о чем поговорить, поспорить, обменяться опытом.

 Контракт или не контракт?

 —  Если говорить о проблемах, то…

 В. В. Дроздецкий.  Перейду, как говорится, с места в карьер. До тех пор, пока в театре не будет контрактной системы оплаты труда, с мертвой точки ничего не сдвинется.

Н. Г. Горобец. А я  бы осторожно отнеслась к введению контрактной системы. Мы уже заключаем контракт и мы можем расторгнуть контракт на законных основаниях. Другое дело, что в творчестве существует проблема: размытость критериев профессионализма для закона. Каждый режиссер видит профессионализм актера, но юридически доказать это сложно. И мы всегда будем зависеть от субъективного мнения комиссии,  создадим. Это еще и  особенности репертуарного театра как такового. Если антрепризный театр может позволить себе создавать контрактную систему, то с репертуарным театром

сложнее. Но если мы перейдем на контрактную систему, но создадим новую  проблему – кадровой неустроенности половины актеров. Кроме того, у нас большая сцена, в спектаклях работает много актеров, и  актеров простаивающих просто нет. Каждый занят. В труппе ТЮЗа актеры  не делятся на   главных и второстепенных. За последнее время практически каждый из актеров сыграл главную роль. Тут и человеческий фактор, и проблемы театра, ну и юридические моменты, которые еще просто не отработаны.

Согласна. Репертуарный театр, в том виде, в котором он существовал раньше, все-таки себя изжил. Сегодня мы переходим на синтез репризного и репертуарного театра.

В.В. Понятно, здесь каждый театр выбирает свою политику. Сейчас у нас, например, идет смешение:  и репертуарный театр, и в то же время нам приходится зарабатывать деньги, идти на поводу у зрителя.  Конечно, не делать вкусовщинку и пошлятину, но творческий замысел как бы немного растягивать,  чтобы было понятно всем. Что, к сожалению,  не всегда идет параллельно с творческими желаниями и возможностями  театра, режиссерскими задумками.  Ситуация очень тяжелая. А самая большая проблема – проблема оплаты труда. Что греха таить:  в каждом театре есть кучи бездельников, которые  перестали двигаться вперед,  а  репертуар тянут 7-8 актеров. А как я их уволю? По профнепригодности? Как я докажу, что они профнепригодны? А актеров этих устраивает, что они работают только на ставке и заняты в одном спектакле в месяц. Остальное время они получают деньги от государства и кайфуют. Это постепенно разлагает творческую дисциплину в театре, мешает по-настоящему творческим людям  двигаться вперед. Причем я не провожу здесь деления на стариков и молодежь. У меня в театре есть люди и после 40-50-ти лет, которые замечательно работают, на них держится репертуар, они нужны театру. Это профессионалы.

— Владимир Владимирович, несколько слов о том, как вообще возник ТЮЗ в Темиртау?

В.В. В нашем здании был когда-то Дворец культуры металлургов, потом начинал свою работу Театр музыкальной комедии, потом, когда  его перевели в Караганду,  сюда приехал немецкий курс Щепкинского училища и образовался Немецкий драматический театр. Ведь большую часть населения города составляли немцы с хорошим знанием немецкого языка. В 1988 году немецкий театр перевели в Алма-Ату и  исполком Карагандинского совета народных депутатов принял решение открыть в городе театр для детей и юношества. Произошло это по просьбе темиртауских властей. Актерам, режиссеру  выделили квартиры,  и они начали работать. Главным режиссером театра стал, кстати,  бывший актер алматинского ТЮЗа Юрий Синин.

Н.Г. Смотрите, как знаменательно. Наш ТЮЗ создался в последний год войны, в 1945 году, а темиртауский ТЮЗ – в годы перестройки. И тогда, и тогда  было вроде не до театров. Но возникновение тюзов именно в такие времена доказывает их необходимость для сохранения в детских душах главных человеческих качеств и нравственных ценностей.

— Владимир Владимирович, а вам комфортно сейчас работать директором ТЮЗа или охота повзрослеть, стать, к примеру, молодежным театром, как это делают некоторые театры России?

В.В. Комфортно. Если мы не будем ставить спектакли для детей – то кто будет это делать? Мы должны детям прививать театральную культуру, а прививать ее можно только на тех вещах, которые  себя в принципе показали. То есть на хорошей классике. И ее у нас, слава Богу,  предостаточно. Но в то же время, остается огромное поле для эксперимента, для работы с современными авторами.  Детский репертуар в театре составляет 70 процентов, а остальные 30 процентов – вечерние спектакли.

— А слово ТЮЗ вас не смущает?

В.В. Не смущает. У нас в  репертуаре  идут «Доходное место» А. Островского, «Яма» Куприна — это был довольно рискованный спектакль в отсутствии хорошей инсценировки. Или взять  Последний спектакль Джона Флетчера «Как управлять женой». Автор – современник Шекспира. Интересная ситуация, и в то же время с хорошей моралью. Последний спектакль, который мы поставили, «Вирус любви» (у нас в репертуаре он идет как «В поисках идеального мужа»). Режиссер-поставщик сумел донести до зрителя сегодняшнюю проблему – отсутствие настоящих мужчин.

 О режиссуре

Н.Г. А как у вас с режиссурой? Ведь режиссура ТЮЗа – это проблема. Не каждый, даже хороший режиссер,  может и желает ставить спектакли для детей.

В.В. Согласен. Для детей ставить гораздо ответственнее.

Н. Г. Я про это и говорю. Режиссер должен быть хотя бы знаком с психологией детского восприятия, уметь предвидеть реакцию маленького зрителя на те или иные речевые и художественные средства. А в результате должен заставить ребенка поверить в чудо. Где вы таких режиссеров берете?

В.В. У нас в театре главный режиссер — Михаил Москалюк. Он работал актером в России,  во многих театрах Казахстана, у него богатый театральный опыт. Я  пригласил его как режиссера к себе в театр из Астаны. Режиссер он интересный, с хорошим видением, стабильно работает с труппой, выступает у нас и  в роли педагога – это очень важное качество режиссера. Кстати, у нас много актеров, которые пришли в театр долгими, не всегда легкими  путями. Престижно, конечно, окончить Академию им. Жургенова и остаться работать в Алматы, но что делать тем, кто не поступил в Академию, а в театре работать желает? У нас есть ребята, которые закончили нашу театральную студию.

— У вас есть своя студия?

В.В. Да,  у нас своя студия при Карагандинском колледже искусств им. Таттимбета. Мы набираем курс, ведем ребят  четыре года, а потом  лучших – 2-3 человека – берем к себе на работу.  Но это бесконечно длиться не может. Сейчас у нас в труппе 24 человека – новых актеров принимать некуда, сейчас мы набираем курс – только 8 человек.

Проблема режиссеров для ТЮЗа

Режиссер должен быть хотя бы знаком с психологией детского восприятия, уметь предвидеть реакцию зрителя на те или иные речевые художественные средства, а в результате должен заставить ребенка поверить в чудо на сцене.

Откуда мы берем таких режиссеров? Чтобы найти хорошего режиссера, нужно посещать театры, которые привозят в Алматы  театры из других стран на те же фестивали. Это бывают очень интересные открытия. К сожалению, мы лишены живого контакта, фестиваль дает возможность увидеть новые подходы, узнать новые имена. Другой путь – отслеживание  информации через интернет. Мы смотрим, тем живут наши коллеги из ТЮЗов стран СНГ. Это более рискованный путь, потому что мы не видим живой спектакль на сцене. Скорее надежда – а вдруг получится что-то интересное. Потому что, например, он взял знакомую сказку или авторов, о которых мы тоже думали, она созвучна тем самым ценностям, которые мы утрачиваем  с каждым годом и которые мы хотели бы сохранить… Там мы познакомились с режиссером Султаном Алимжановичем Усмановым, который проходил в городе Алматы. Наш театр был закреплен за таджикской делегацией. Театр им. Маяковского из Душамбе привез очень необычную работу «Рустам и Зухра» и  которая нам очень понравилась.  Мы видели режиссерскую работу, замечательную работу актеров, были просто потрясены. Султан Алимжанович пришел к нам, познакомился с нашим театром и мы договорились о сотрудничестве.  Первым спектаклем  был очень удачный «Закат». Это была для нас лестница, ведущая вверх. Дальше мы продолжили сотрудничество, хотя хочу сказать, что Султан Усманов изначально не детский режиссер. Он работал в молодежном театре, театре оперы и балета, он музыкальный режиссер, но начиная с нами работать,  он увидел возможности труппы, понял важность тех задач, которые ТЮЗ решает. То есть важность воспитания зрителя с малых лет на примере высокохудожественных вещей. Потом был традиционный тюзовский спектакль «Красная шапочка», потом «Кошкин дом», «Бременские музыканты», «Волк и семеро козлят», «Малыш и Карлсон», «Снежная королева». Наш выбор был удачен. У нас был опыт работы с туркменским режиссером. Он поставил спектакль «Нолик, без которого не наступит завтра». Алексей Алексеевич Орлов – не чужой для театра человек. У него интересные спектакли «Золотой ключик», «Сказка о потерянном времени»… Но главное, конечно, воспитывать своих режиссеров, что мы и делаем. В прошлом году выпускница жургеновской академии обратилась к нам с просьбой поставить спектакль – курсовую работу – При чужих свечах». Работа была любопытная, на фестивале молодых режиссеров в Таразе она заняла третье место.  Этом году Жанель получает диплом режиссера и попросила поставить на нашей сцене спектакль «Ужин дураков». Это комедия и довольно удачная. Ей помогали студенты нашей консерватории. Когда молодые работают с молодыми, по новому раскрываются актеры. Была очень удачная работа у Романа Прохорова, например. Удачная работа у Андрея – мальчика, который только мечтает стать актером и занимается в нашем кружке «Ручей-ручеек». Принимал участие и наш опытный актер Виталий Куприянов. Минимум сценографических деталей на сцене – черный кабинет и четыре двери. Задумка очень интересная – любые звуки на сцене производятся инструментом. Думаю, преподаватели отметили работу молодого режиссера.

Видим рост по сравнению с предыдущим спектаклем.

  О молодых актерах

— Молодые актеры рвутся к вам? Сколько вы им платите?

В.В. Оклад у нас в театре всего 24 тысячи тенге. Как на них прожить молодому человеку? Ребята, которые здесь остаются, заслуживают уважения.

— Подрабатывают, наверное? «Морозят», например?

В.В. «Морозить» не всегда удается. Молодежь мы очень плотно занимаем в своих новогодних представлениях. Конечно, можно было бы что-то выиграть, подняв цены билетов на спектакли, но не можем же мы понимать цену билетов до бесконечности. Так потеряем зрителя.

— Сколько стоят ваши билеты?

В.В. Очень мало. Детский — 300 тенге. Взрослый – до 500. В то же время через наш театр проходит порядка 35 тысяч зрителей. Мы даем 220-230 спектаклей в год. Сейчас вот взяли «Тринадцатую звезду» Виктора Ольшанского. Хотим поставить спектакль для ребят 13-16 лет – упущенный в театре возраст. Если говорить о режиссерах, то мы приглашали из России Максима Потапова. Это молодой, очень интересный режиссер. Он у нас поставил спектакль «Все мыши любят сыр». Замечательный получился спектакль, с новым для  нас  режиссерским почерком. Иногда я сам ставлю спектакли, но времени нет, и не так часто это удается сделать, как хотелось бы.

— Кто вы по профессии?

В.В. Закончил курс Р.С.Андриасяна в Академии Жургенова – вместе с артисткой вашего театра Ириной Арнаутовой, между прочим.

 Культпоходы

— Как вы относитесь к культпоходам в театр школьников?

В.В.  Нормально, но у нас есть еще одна форма работы со школами  — Дни театра. В городе Темиртау 31 школа, и активно мы работаем примерно с 20 из них.

— Расскажите об этом подробнее.

В.В. Коллектив школы один раз в год выбирает себе спектакли, и ребята к нам приходят всей школой. От младшего до старшего звена. И мы делаем сразу 2-3 спектакля для младшего, среднего и старшего звена. Кроме того,  мы показываем детям наш театр. Хотели ввести абонементную систему, но пока эта система не приживается. Педагоги не хотят собирать деньги, да им и запрещают это делать. Иногда мы выезжаем в соседние школы, в которых есть условия для наших спектаклей.

— Школы вас ждут?

В.В. Давайте говорить честно. Кому-то очень интересно приводить детей в театр, а кто-то заинтересовывается только тогда, когда получает процент от проданных билетов. И мы платим учителям эти проценты.

— А детсадовские зрители посещают театр?

В.В. С мамами и папами приходят. По детским садам, нам приходится,  сожалению, ездить

— Почему — к сожалению?

В.В. Потому что при выездном варианте спектакль теряет художественный уровень. Но деток определенного возраста привезти к нам в театр нельзя – запрещает законодательство. Заведующие и воспитатели не берут на себя ответственность по перемещению детей. Здесь все очень серьезно.

— Вы ставите специальные спектакли для детских садов?

В.В. Когда мы ставим спектакль, то сразу делаем два варианта декораций.

Н.Г. У нас та же проблема с детскими садами. Но в нашем репертуаре есть только выездные спектакли со специальными декорациями. Это замечательные сказки, поставленные нашей ведущей актрисой Ириной Арнаутовой —  «Доктор Айболит», «Мойдодыр». Культпоходы, детские сады

У нас та же проблема, транспортировка детей детсадовского возраста запрещена без сопровождения. Нужно разрешение родителей. У нас в южной столице большие пробки. У нас тоже есть спектакли, с которыми мы выезжаем  не  в детские сады. Мы делаем спектакли специально для выезда. Хорошие спектакли здесь ставит актриса Ирина Арнаутова. У нее в творческом портфеле сейчас спектакль «Алдар косе и все-все-все».

— А как дети ведут себя в театре?

В.В. В воскресные дни, когда дети приходят с родителями, это потрясающие зрители. Когда собираются школы, сложнее, потому что одному педагогу тяжело контролировать поведение детей в театре, а культура театрального поведения им не привита. Но сейчас ситуация начинает выправляться. Все зависит и от режиссера. Он старается сходу заинтересовать ребенка и сохранять его интерес в течение всего спектакля. Ведь если ребенку на нашем спектакле неинтересно, значит, мы идем куда-то не туда.

НГ. Мы уже можем сказать, что воспитали своего зрителя. Начали с конкурса «Костюм современного театрального зрителя. Участие в разработке новых моделей приняли ребята из кружка при ТЮЗе. Заключительному дефиле позавидовал бы любой кутюрье.

О детской литературе

 — Говорят, у нас имеются проблемы с детской литературой. Или мы плохо ищем?

В.В. Дело не в том, что мы плохо ищем. Скорее  мы зажаты возможностями труппы, режиссерскими возможностями. Иногда найдешь потрясающую пьесу, но она не раскладывается на труппу. Или технически ее невозможно воплотить. А хороших детских произведений очень много. Родитель часто ведет ребенка на знакомое название, которое помнит еще по советскому мультику, на бренд. «Золушка», Вини Пух, «Бременские музыканты» — беспроигрышные варианты. Это очень сильно спасает. Главное потом не опозориться.

Мы у себя в театре возможностями труппы не зажаты. У нас разновозрастная труппа, актеры у нас поют, танцуют, даже свои акробаты появились.  Для режиссера не проблема поставить хороший динамичный и даже многочисленный спектакль. Но интересного литературного материала действительно нет. Потому что много вещей, которые писались для школы – Драгунский, Осеева и так далее – не всегда привлекают внимание сегодняшних детей. Малыши должны проводить ассоциацию со своей жизнью, а они этих совпадений  не находят.  Пионеров и октябрят, звеньевых  у  нас сейчас нет. И Взаимоотношения между ребятами, с учителями сейчас совсем другое. Литературный  материал, я считаю, главная загвоздка. Каждое время должно пройти осмысление. Писатели должны понять. Какие болевые точки должны найти осмысление в литературе.

Это же типизирование наших явлений, нашей жизни. Куда звать детей? Как их воспитывать на главных человеческих ценностях?

Хотя у нас есть «Кошкин дом»,… — спектакли, которые воспитывают в нас человеческие качества, которые должны быть в нас, как в людях. К сожалению, мы сегодня даже о них забываем. Я недавно в поисках подарка для одного ребенка обратила внимание, что в магазинах настойчиво предлагают ребенку аудиокниги. Включил и не о чем не думай. Но мы должны показать детям, на что нужно ориентироваться в сегодняшней жизни. Нужно учиться,  помогать старшим, уметь дружить, поддержать слабого,… Еще у нас не приживается практика беседы с детьми. Мы не уверены на 100 процентов, что учитель после спектакля обсуждает с детьми наши спектакли, ставить перед ними вопросы нравственного содержания. Возможно, учитель, который ведет школьников на спектакль, воспринимает это просто как организацию досуга ребенка. Наше министерство в этом году объявило конкурс на лучшую детскую пьесу.

 Бренды

Может, в этом что-то есть, но я бы здесь слово бренд не употребляла. Родители ведут детей на вещи, которые признаны классикой.

 О педагоге

— Ваш  педагог выступает перед спектаклем?

В.В. Мы одно время выпускали бабушку (актрису)  в луче света на балкон,  и она с детьми разговаривала. Просила выключить сотовые телефоны и так далее.

Н.Г. А у нас выходит педагог перед дневными и даже вечерними спектаклями и рассказывает детям о том, что они увидят. Говорит об авторе спектакля, например, учитывая уровень образования сегодняшних школьников. Мы здесь придерживаемся традиций, начатых еще Наталией Сац.

В.В. Мы это делаем, когда чувствуем, что зрителя надо готовить к данному спектаклю. Но не всегда, например, если это широко известное произведение.

Н.Г. Но когда мы говорим «широко известное», мы чаще всего имеем в виду себя и свой уровень образования. А ведь не секрет, что в связи с сокращением уроков литературы в школе мы сталкиваемся с тем, что ребята не знают элементарного.

Широко известны – это мы ориентируемся на собственный кругозор и собственную образованность. Сейчас в связи с тем, что часы преподавания в школе сократили и родителям некогда читать детям книжки, мы сталкиваемся с тем, что родители не знают ни «Золушку», ни «Бременских музыкантов». Я уже не говорю о школьниках, которые не знают произведений Пушкина.

У нас очень серьезные требования к педагогу театра.  Мы бы хотели, чтобы он играл у нас  такую же серьезную роль, как и при Сац. Наша педагогическая часть ведет очень серьезную работу, но ее можно еще больше совершенствовать. Нужно больше связей со школами, например.

 Уходить ли из ТЮЗА

— А ваши актеры на сторону не смотрят? Им же надо расти?

— Смотрят. И мы их не держим. Говорим: идите, ребята, дерзайте. Ломать вам судьбу, ваши стремления и желания никто не будет. Актеры, работающие из-под палки, не актеры. Хотя мы стараемся брать актеров, которые родились в Темиртау, выросли: семейные связи затягивают. Направляем ребят учиться. 70 процентов актеров, имеющих высшее образование, заочно учились в Екатеринбурге.

У нас так остро проблема не стоит. Там зарплата в 2-3 раза ниже, чем у нас. Хотя и к нам приходят молодые актеры, которые не мечтали работать в ТЮЗЕ и делают вывод: это ТЮЗ, это не серьезно, это не для меня. Хочу работать в театре, где ставят комедии и трагедии для взрослых людей. Держать таких людей не стоит, каждый человек в праве сделать свой выбор. Тем не менее, некоторых актеров, которые я считаю, представляют ценность для нашего театра, я стараюсь удержать.

  О культуре зрителей

— Когда мы сейчас до вас добирались,  некоторые люди не могли нам показать дорогу в ваш театр, а порой и затруднялись понять вопрос:  что это такое – ТЮЗ? Это вас не шокирует? Темиртау – город маленький.

В.В. Шокирует, конечно. Наш репертуар есть во всех газетах. На видных местах висят стенды с афишами нашего театра. И все равно есть часть населения, которая задает вопрос: а что это? А где это? Потихонечку эта ситуация выправляется.

Н.Г. У вас ведь здание очень красивое. Когда мы подъехали к театру, то вам позавидовали. А когда некоторые люди не знали, что такое ТЮЗ, просто обиделись за вас. Хотя и у нас бывает такая же ситуация. Наш ТЮЗ, как и  ваш, находится на задворках города.

— Вы, как директор театра, замечаете здесь какие-то подвижки? Ваши зрители уже научились сопереживать?

В.В. Если родители постоянно водят ребенка в театр – хотя бы два раза в месяц, дети потом просятся в театр  сами. Хотя мы стараемся, чтобы детей младше пяти лет родители приводили только на те спектакли, которые ребенок может воспринимать, чтобы не отбить у него охоту посещать театр.  Правда, иногда родители возмущаются: мы вам деньги платим, а спектакль длится 35 минут. «Извините, — говорю я, — маленький ребенок,  до 5 лет, не высидит в зале. Не воспримет спектакль!»

— А какие спектакли вы ставите для таких детей?

В.В. Маленькие сказочки: «Петушок-трусишка», например. «Гусенок Дорофей» — мы сделали этот спектакль наполовину кукольным. Маленькие дети замечательно на него реагируют. Ребенок вовлекается в игру. Иногда взрослые возмущаются: «Скукотища», а я им говорю: «Вы у своего ребенка спросите».

 Травести

— А у вас есть в театре травести? Мне сказали, что сейчас вообще от этого амплуа театры отказываются.

В.В. Проблема в том, что сейчас найти актрису на амплуа травести в ее классическом понимании очень тяжело. Но что-то близко к этому мы стараемся в театре держать. Была бы у нас такая актриса, мы бы ее задействовали. Ведь юношей с детским телосложением трудно найти. Только на бедные женские плечи все и ложится.

Н.Г. У нас  молодые актеры мальчиков играют, но мы тоже видим здесь проблему. Например, в спектакле «Талисман» мальчиков  играли молодые актеры, но сейчас они возмужали, постарели, играть некому.

В.В. В репертуаре театра шел спектакль «Искушенные», герои которого тоже, увы, уже выросли.  Пьесу  написала режиссер Елена Соколова  на основе реальных событий, произошедших в городе Темиртау. Нам удалось в этом спектакле избежать пошлости, гадких, мерзких вещей, но воздействие на зрителей он оказывал очень сильное.  Практически на каждом спектакле сначала раздавалось «хи-хи, ха-ха», но минут через 20  зал затихал, и в конце спектакля мальчишки и девчонки выходят зареванные.

Большая проблема для ТЮЗа. Да, школьников у нас сегодня играют молодые актеры. Мальчики и девочки, как мы их называем. В последнем спектакле «Малыш и Карлсон» малыша сыграла школьница. Это хороший ход для ТЮЗа, что есть театральный кружок, из которого можно выбрать ребенка для исполнения роли. Но это не выход из положения. «Тимур и его команда», «Сказка о потерянном времени» – здесь играли наши молодые актерыели знают актеров, .

— Читала, что в театрах России сейчас тенденция ставить именно документальные спектакли…

В.В. Но мы-то этот спектакль поставили 15 лет назад…

— Получается, вы опередили время…  А диспуты вы практикуете?

В.В. Практикуем, но не так часто как хотелось бы. Когда у нас два-три спектакля в день, актерам и режиссерам не до диспутов. Какой-то части аудитории спорить интересно, какой-то — безразлично. Мы даже ввели такую практику. Перед спектаклем говорим: «Ребята, если вы не хотите смотреть наш спектакль, если вас загнали в театр насильно, вы можете забрать свои деньги и уйти. Мы на вас не обидимся».

— И что?

В.В. Бывали случаи, уходили. Если человеку не интересно, зачем же мы будем его мучить? И сам не будет смотреть и другим станет мешать. Но чаще наоборот получается. У ребят повышается степень заинтересованности в спектакле. И иногда 25 заинтересованных  человек в зале гораздо полезнее, чем 600 человек, которые шумят и срывают спектакль. Хотя мы не можем позволить себе такую роскошь. Тяжело приходится еще и потому, что актера постоянно приходится воспитывать. Сейчас в театре работают актеры, которые получили уже постсоветское образование. Иногда человек говорит со сцены то, что ему непонятно – ему это недодали вследствие воспитания и образования.

 Учить молодых актеров

— И кто этим воспитанием занимается?

В.В.  Режиссеру приходится заниматься. Причем речь уже идет и о среднем возрасте. Те, кому  до сорока, порою имеют  такой  уровень образования, что просто невозможно. Их, увы, не научили постоянно самообразовываться. У меня есть друг — спортсмен. И я вижу, насколько он грамотен в том же русском языке, чем некоторые актеры, закончившие театральный колледж. Мы все, конечно, иногда допускаем грамматические ошибки, но когда у меня есть желание исправиться, а у него нет, начинают руки опускаться. Человек сам не понимает, насколько это ему важно. Мы были последним курсом, который поступил в институт при Советском Союзе, и вышел при Советском Союзе. Хотя  в России отмечают, что у нас чистый русский язык, сценическая речь хромает во всех театрах.

Молодые актеры делятся актеров сыграл главную роль делятся актеров сыграл главную роль– это часть той самой молодежи, которую выпускает школы. Ребенок вырос на текстах и поступил в театральный вуз, ГДЕ ЕГО НАЧИНАЮТ УЧИТЬ С НУЛЯ. У нас нет школы выдающихся актеров и режиссеров, у нас есть просто курс. Он зависит от министерства образования и не всегда учитывает специфику творческих профессий. Это больная тема, о которой  мы все время говорим. Не хватает часов по сценической речи. Молодым актерам не хватает  умения просто говорить. Тестовая политика пагубна.  Мы получаем таких выпускников, которых по программе говорит наша школа. Если в детстве ты не дочитал стихов, то ты и не поймешь смысл стихотворной речи с первого раза. Но тем не менее к нам приходят ребята, которые очень хотя состояться в этой профессии.

— Спросите что-нибудь  у себя.

В.В.  Что бы я предложил сделать для процветания театров Казахстане? Две вещи. Для творческого состава выработать регламент пенсионного возраста и ввести контрактную систему.  Если актер старшего возраста знает, что у него есть, на что жить, у него есть право выбора.

Сезон прошел очень интересно. Было много интересных постановок. На новый год поставили внеплановый «Шелкунчик».  Было очень много зрителей. Аншлаги. Радует культура поведения зрителей в театре, зрители знают актеров…

— Как вы убеждаете идти зрителей к вам в театр? Какой у вас главный аргумент?

В.В. Лично я говорю так: ребята, вы нигде не получите живого чувства, которое сейчас, в данную минуту, рождается на сцене. Умение заставить переживать дорогого стоит. Деление между зрителем и залом становится условным: дети вскакивают, сочувствуют героям. Эмоциональное воспитание ребенка много значит. Пока ребенок не научится сопереживать, он не сможет понять какие-то важные вещи. Словом, ребята, приходите к нам в театр!