Исполнилось 125 лет со дня рождения заслуженного деятеля искусств Казахской ССР Всеволода Теляковского

Он всю жизнь считал себя питерским художником, но, по сути, был живописцем казахстанским. Сыну последнего директора императорских театров Всеволоду Владимировичу Теляковскому, оказавшемуся в нашей республике в зрелом возрасте – ему был 41 год, выпала историческая миссия стать одним из основателей профессиональной отечественной сценографии и одним из первых художников, обратившихся к теме казахского эпоса.
Он рос в аристократической семье, в атмосфере изысканного вкуса. Отец Владимир Аркадьевич, поклонник Станиславского, приобщал ребенка к театру, мать – Гурли Логиновна, занимавшаяся живописью на любительском уровне, стремилась привить ребенку интерес к изобразительному искусству. Но делалось это не по принуждению – мальчик очень любил рисовать. Наставником ребенка выступили самые популярные художники и сценографы того времени – Александр Головин и Константин Коровин.
С первых попыток осмысленных занятий живописью Всеволод использовал разноликую палитру красок, казалось, гармонично совместить все предпочитаемые им цвета было невозможно, но у него получалось. Это поражало всех, кто соприкасался с работами Теляковского, но в первую очередь его наставников. «При таком разнообразии красок ни одной колористической ошибки», – восхищался Головин. Этой колористической манере Теляковский не изменил до конца своих дней.
В своей книге очерков о художниках «Гонцы» писатель Юрий Домбровский поделился первыми впечатлениями от соприкосновения с творчеством Всеволода Теляковского: «По-моему, вот так рисовали «мирискусники», художники, удивительно хорошо усвоившие сказочность мира. Все, что б они ни изображали, теряло плоть и превращалось в видения».
Домбровский и Теляковский познакомились в Алма-Ате, писатель попал в Казахстан как «враг народа», а художник был выслан с формулировкой «социально чуждый элемент».
Всеволод Теляковский рассказал Юрию Домбровскому о своей судьбе. После окончания 12-й петербургской гимназии по совету своих учителей поехал продолжать обучение в Париж, где поступил в академию Рансона, в которой учился у Мориса Дени и Феликса Валлотона. Затем было возвращение домой, где художник попал в водоворот событий Первой мировой войны, революции. Социальный перелом не помешал ему устроиться сценографом в Мариинский театр. Однако в декабре 1934 года художник попал в так называемый кировский поток и в марте 1935 года был выслан вместе с женой из Ленинграда как сын царского сановника.
В Алма-Ате Теляковский включился в процесс становления профессионального изобразительного и театрального искусства. С 1936 по 1938 год служил художником-постановщиком в Казахском театре оперы и балета. Здесь он создал свои лучшие декорации к операм «Пиковая дама», «Снегурочка», к балету «Лебединое озеро», таким произведениям западной классики, как «Паяцы», «Кармен», «Фауст». Некоторые сохранившиеся эскизы к этим постановкам выставлены в экспозиции музея КГАТОБ имени Абая. С 1938 по 1941 год работал в Актюбинске. Став главным художником Актюбинского областного драмтеатра, оформлял спектакли классического русского и западного репертуара, а также многочисленные постановки по мотивам казахских эпосов – «Айман – Шолпан», «Енлик – Кебек», «Кыз Жибек», «Жалбыр», «Козы Корпеш – Баян Сулу». Сохранился один небольшой эскиз к спектаклю «Кыз Жибек» 1938 года, который находится в Театральном музее имени Бахрушина в Москве.
С 1941 по 1946 год снова служил в алма-атинском театре оперы и балета, который обрел в эти годы свое прекрасное здание, получил статус академического и стал носить имя Абая. В 1946 году художник оформил фойе только что образованного Алма-Атинского ТЮЗа. К сожалению, эта его работа, как и многие другие, не сохранилась: старое здание театра сгорело в 1990-х годах. Как главный художник поставил спектакль «Снегурочка», до сих пор памятный старшему поколению алматинцев.
Весом вклад Теляковского и в изобразительное искусство республики. Как живописец, он обращался к теме казахского народного эпоса, таких жемчужин народного творчества, как «Жалбыр», «Ер-Таргын», «Кыз Жибек».
Среди этой серии – великолепный «Акын», холст, поразивший когда-то не только Домбровского, но и работавшего в годы войны в Алма-Ате Сергея Эйзенштейна.
«Акын сидел на холме, он пел и слегка раскачивался в такт своей песне. И с этого неосознанного, но широкого движения начиналась вся ритмическая линия картины, изгибы травянистых холмов, поворот могучей шеи верблюда, линия голов слушателей. Песня как бы лепила формы, создавала видимость. И все на этой картине было оркестровано в ее ключе. Даже овцы – волнистые спины их были тоже ее частью. Под стать ей была и палитра художника – зеленоватый тонкий свет луны, прозрачная чернота неба, темная листва дерева с синевой и прозеленью, неяркое свечение меха и малинового бархата на опушках и верхах казахских шапок», – описывал картину Домбровский.
В мае 1961-го Теляковский вернулся в город на Неве, где и умер в январе 1963 года. Всю жизнь он собирал материалы для так называемой «Костюмной книги» – практического пособия для художников-декораторов, в которой подробно нарисовал и описал костюмы народов мира на протяжении большого периода времени. Пытался издать этот уникальный материал, но не успел.
Две работы Всеволода Теляковского можно увидеть в ГМИ имени Кастеева на выставке, посвященной художникам – юбилярам этого года.
Юрий КАШТЕЛЮК
Фото Кайрата КОНУСПАЕВА

http://vecher.kz/how2rest/peterburzhets-kazakhskoj-stepi